| YagamiYori | Дата: Четверг, 2009-08-27, 07:09 | Сообщение # 405 |
 Life it's Music
Группа: Шиноби
Пол: Шиноби (парень)
Сообщений: 1472
Награды: 450
Страна: Российская Федерация
Город: культурная столица наркоманов
Дата регистрации: 2009-07-01
Offline
| Quote (candiman) тебе бы лишбы чё нибудь в рот вливать
ну да 
Quote (tukyda) а я уже думала все спиш
нееее))))))
Quote (tukyda) прозу я люблю. скинешь?
одним сообщение не получиться.......
там длинные..........
это типо один фантостический другой просто......
кароч вот:
Bad day
-Да что же это такое! Как мне это надоело! Не могу так больше, ну почему мне так не везёт?! – я смотрю на свои штаны – они все мокрые, в дорожной грязи. Это какой-то водитель решил пошутить и прибавил газу, когда я шёл мимо лужи. А ведь ему абсолютно по барабану, что мне надо идти по делам, вот он, этот козёл, никогда не поставит себя на моё место. Если бы он знал, как много всего со мной плохого произошло… Может, пожалел бы… Вот теперь ко всем напастям ещё и грязные штаны. Как много всего плохого… Уволили, девушка ушла, собака умерла и любимые кеды порвались. Это не день, это просто засада какая-то. Ладно бы если только уволили, мне это работа так же нужна, как собаке нужен личный психолог, а вот то, что от меня девушка ушла, да ещё и практически беспричинно… Я не знаю, правда, ко мне ни одна другая девушка даже на лестничную площадку не заходила, я просто не понимаю, откуда могла взяться эта помада. Моя девушка решила прибраться и обнаружила под кроватью губную помаду той марки, которую она никогда не использовала. И поняла это по-своему, так, будто у меня есть другая. И устроила скандал. И громко хлопнула дверью. Перед мною, абсолютно обалдевшим. Я просто не понимаю, откуда эта помада… Если только кто-то из друзей решил пошутить. Хотя, на вряд ли. Они ценят меня, как друга. Особых врагов нет, поэтому мне не за что мстить, мне не в чем завидовать. Но вот так глупо получилось… Надо зайти в это заведение, выпить чего-нибудь крепкого, что поможет забыться…
Фу, как здесь накурено… Ладно, перетерплю…
-Мне, пожалуйста, водки. Двести… Для начала…
…Смешной человек за стойкой… Как неумело он коктейли мешает… Мне не кажется, что он здесь давно работает… Да и вообще, будто первый день. И лицо знакомое.
-Слушайте, а я Вас где-то видел. Ваше лицо мне знакомо. Может, я, правда, ошибаюсь.
-Нет. Я Вас вижу впервые. Ну, если Вы не регулярный посетитель, конечно…
…Нет, он точно меня обманывает! Он врёт мне, что он давно здесь работает, а даже нормально подать не может, путает заказы, коктейли смешивает медленно и неуклюже, вообщем, он зачем-то мне врёт, он меня знает… А ну и пусть! Буду я ещё париться по этому поводу. И так проблем хватает. Ладно, надо заканчивать пить всю эту гадость… Мне уже плохо… Пойду на улицу…
…Как приятно! Никогда не думал, что ночью можно так хорошо гулять! Можно забыть на время о проблемах и погулять здесь, посмотреть на звёздное небо в редких облаках…
-Эй, мужик, у тебя закурить есть? – из темноты в свет фонаря вылез верзила с небритой рожей и мятой незажжённой сигаретой в зубах. Я понял, что гулять ночью всё-таки не так хорошо, как я сначала подумал…
-Нет, я не курю.
-Ага, а деньги? Мобила? Может, часы дорогие?
-Нет, деньги пропил за вечер, мобила валяется дома с задолжностью семнадцать баксов, а часов я вообще не ношу.
-Ах так! Ну тогда, мужик, извини. Надо хоть как-то тебе настроение испортить. – верзила стал разминать кулаки и на его лице появился противный оскал. Я отвернулся от этой рожи и уставился на одну из самых красивых, на мой взгляд, звёзд и сказал, понимая, что эта звезда, это последнее, что я сегодня увижу:
-А у моего настроения срок годности истёк лет двадцать назад. Оно испортилось очень-очень давно и покрылось плесенью. Так что, если хочешь, то пожалуйста, мне уже абсолютно всё равно.
-Извини, мужик, но у тебя ни денег, ни мобилы, ни даже часов приличных… Ведь я должен как-то перед своими отчитаться…
-Да я понимаю, понимаю…-сказал я с горечью и зажмурился…
…Господи, я не верю, что может быть хоть кому-то хуже… Я даже подняться не могу… Я весь в грязи, голова болит от удара ночного верзилы… Лицо грязное, одежда грязная, денег нет. И самое противное, что рядом ходят люди и видят меня такого. Что же они подумают?
-Эй! – меня грубо пинают в бок ногой. Я попробовал что-то сказать в своё оправдание, но из моего рта вылетели только нечленораздельные звуки…
-О-о… Так, Михалыч, сегодня уже сорок пятый такой, невменяемый. Ну что за люди пошли! Неужели приятно просыпаться так? Неужели надо нажираться до такой степени?
Тут меня перевернули и я приоткрыл глаза. Меня ослепил резкий солнечный свет. Я увидел человека в милицейской форме. Он ухмылялся. Наухмылявшись вдоволь, он сказал:
-Давай грузи его, Михалыч.
Меня взяли за ноги и за руки. Я попробовал опротестовать действия этих неприятных людей в форме, но они опять услышали что-то нечленораздельное и противно звучащее и засмеялись. И тут я понял, что лицо этого “блюстителя порядка” я тоже когда-то видел, как и бармена. Но моему мозгу было сейчас не до этого. Он пытался понять, где я нахожусь и какая обстановка меня окружает. Но обстановка была слишком сложна для моего нынешнего состояния, и я понял только то, что я валялся лицом в грязной луже посреди улицы, босиком, в одном порванном носке, и ещё два парня, лет четырнадцати-пятнадцати ржали, как две лошади, разглядывая меня, когда меня тащили в этот дурацкий милицейский УАЗик. М-да, ситуация не из лучших… Да ещё я вспомнил, сколько бед на меня навалилось и тогда, уже в машине, я начал стонать и орать:
-Ну за что? Ну почему?! Что я тебе, бородач с нимбом на голове, сделал? Я никогда не оскорблял святынь какой-либо веры, всегда подавал бедным бабушкам, которые просили милостыню, всегда старался делать добрые вещи… Ну за что?! – но все слова у меня не получились – язык почти не двигался. Противная рожа в форме начала ухмыляться и что-то сказала Михалычу. Я громко крикнул что-то матерное (я понял, что именно этого не хватало в этой обстановке), после чего, вывернув из себя всё содержимое на пол УАЗика, отвернулся и уснул. Сквозь мой тревожный сон я слышал противные крики милиционеров…
…Я очнулся на вонючей кушетке, на какой-то затхлой простыне, с головой на подушке, которая пахла блевотиной (не моей, уже старой), и понял, что всё стало ещё хуже и заплакал.
На мои конвульсии последовала незамедлительная реакция. К моёй кушетке кто-то подбежал и сказал:
-О-о! Ещё один подонок проснулся! На, гнида, жри. - после чего я почувствовал, что в мою сторону что-то бросили и быстро ушли. Я расхрабрился и решил открыть глаза. Я увидел достаточно большое помещение, стены которой в некоторых местах были обклеены газетами десятилетней давности, а в некоторых были покрыты облупившейся краской противного, жёлто-коричневого цвета. Так же в этом помещении было около двадцати пяти кушеток, подобных моей, и на каждой из них лежало что-то. Ведь человеком это не назовёшь. Хотя, я уверен, я не лучше. Одно из этих существ, которых я буду всё-таки называть людьми, ковырялось в носу грязным кривым пальцем, другое решало кроссворд в газете, которая была приклеена на стену. Причём часть кроссворда была заклеена сверху другой газетой и поэтому существо не могло своим убогим карандашом вписать слово в первые квадратики. И поэтому существо дико материлось. Мне было плохо. На других существ смотреть мне смотреть не было сил, да и не особо хотелось. Какое же ужасное место вытрезвитель… Я взял в руки тот, каменный на ощупь, батон, который в меня кинул кто-то и что есть сил, кинул его в существо, которое пыталось решать кроссворд. Существо стало материться ещё сильнее, после чего вскочило и безо всяких объяснений просто дало мне в лицо своим кулаком. Выскочил тот самый милиционер, он, помахав дубинкой, ударил сначала меня, а потом существо, после чего ушло, со словами:
-Уроды… Там матч идёт!..
Я корчился от боли, а существо злобно смотрело на меня. И тут я опять сообразил, что когда-то я видел его. Но снова не стал думать и, повернувшись на тот бок, по которому не били, уснул, конечно же, самым плохим сном в моей жизни…
-Вали отсюда, мразь! – меня пинают сапогом на грязную улицу. Но мне терять-то нечего. Я и так “кристально чист”. Хорошо хоть спал всё время, не смотрел на всех этих уродов, что там есть. И хорошо, что меня выпустили, а то держали бы ещё с неделю… Да хотя зачем я им нужен?.. А кому я вообще нужен?.. Надо идти домой… А как попаду в свою квартиру, не представляю… Ключей-то нет… Блин, и этого мужика я видел! Ну всё, меня это доконало! Подойду к нему…
-Слушай, мужик…
-Нет у меня мелочи! Отстаньте!
-Да помолчи ты! Какая нафиг мелочь?! Я тебя уже видел. Это точно.
Мужчина выглядел достаточно прилично: одет в дорогой костюм, туфли блестят так, будто их полировали на протяжении часов пяти, в руке у него чемоданчик. Две вещи, которые портили весь вид, это помятый уголок чемоданчика и плохо завязанный галстук.
-Мужик, ну где я мог тебя видеть?
-Отстаньте от меня, я спешу! – этот мужчина, он сначала стоял, а теперь пошёл от меня быстрым шагом, повернув чемоданчик помятым уголком ко мне. Я поспешил за ним.
-Отстаньте! Я вызову милицию!
-Я не желаю тебе зла. Я просто хочу знать, где я тебя видел раньше.
-Нигде. Я Вас не знаю…
-Блин! Ты меня достал! – одним мощным прыжком я преодолел всё расстояние, разделяющее меня и этого мужика. Я хотел вцепиться ему в руку, но немного промазал и схватился за чемоданчик. Мужик резко дёрнулся, и, видимо, не заметил, что чемоданчик остался у меня в руках, и побежал за угол. У меня не было сил бежать и поэтому я прошёл ещё на пару домов вперёд, переводя дыхание. Затем я свернул во двор. Там я уселся на скамейку. На соседней скамейке сидела какая-то бабуля. Я не обратил на неё внимания и решил открыть чемоданчик. Он был с кодом, а мне очень-очень хотелось знать, что там. Мне казалось, что если я открою его, то я пойму, кто этот мужик-мужчина. Я взял с земли камень и начал дубасить по замку чемоданчика. На удивление, я очень быстро смог открыть этот чемоданчик. Я трясущимися руками открыл его полностью и обнаружил там камеру. Обычную цифровую камеру. Она своим объективом была помещена в тот угол, где было помято. А там была дырка. Это значит, что этот человек зачем-то снимал меня. Зачем?
Я выключил камеру. Я осмотрел её со всех сторон. Там был только провод, который заканчивался маленькой антеннкой. Это значит, что всё, что снимала эта камера ещё и куда-то передавалось. Я в глубоком удивлении стоял не двигаясь минут десять, после чего я решил пойти и найти всех тех людей, которых я узнал. То есть тех, лица которых мне показались знакомыми. Мне почему-то казалось, что если я их найду, то пойму. А что пойму, я сам ещё не понимал. Я понимал только то, что это очень важно. Я стряхнул со своей штанины особенно крупные кусочки засохшей грязи и с силой кинул камеру об мокрый асфальт. Меня злило то, что за мной зачем-то следили. Я глубоко вздохнул и сказал бабуле, которая испуганно смотрела на меня и всё крепче прижимала к себе авоську с пустыми бутылками:
-Не обращай внимания. У меня плохой период в жизни.
Бабулька ничего не ответила. Она всё так же испуганно смотрела на меня, приоткрыв свой беззубый рот. Я не стал больше ей ничего говорить и пошёл из двора на улицу. И только тогда, когда я прошёл уже несколько домов, до меня дошло то, что одна из бутылок в этой бабулькиной авоське слишком сильно выпирала в мою сторону. Я скорее побежал обратно. Когда я вбежал во двор, там уже никого не было. На том месте, где сидела бабулька, на одной из перекладин скамейки, было криво нацарапанно матерное слово. Я очень громко вслух сказал его. Я понял, что надо мной издеваются. Я ещё раз выругался и быстрым шагом пошёл из этого поганого двора. Меня распирала злоба. Я не мог понять, зачем за мной следят, зачем нанимают даже бабулек, чтобы заснять меня. И вдруг злобу заменил страх. Мне стало страшно. Я представил себе то, что и сейчас за мной следят. Это очень неприятное чувство. Я резко обернулся, но сзади никого не было. И тогда я смог взять себя в руки. Я просто стоял, считая про себя. Я медленно досчитал до тринадцати, после чего быстрым шагом пошёл по улице вперёд, в надежде найти хоть один указатель того, где я примерно нахожусь. Через минут пятнадцать я вышел на большой проспект. Там было много людей и мне стало как-то легче. Внутреннее напряжение несколько спало. Я решил, для начала, найти то заведение, в котором я соизволил много выпить. Я нашёл его достаточно быстро. Я помнил название, а оно было видно издалека из-за разноцветных перемигивающихся лампочек. Я зашёл внутрь. Всё та же обстановка: накурено и шумно. Я подошёл к стойке и попросил налить мне чего-нибудь некрепкого. Человек за стойкой был не тот, что в прошлый раз. Он смерил меня удивлённым взглядом. Я вытащил из заднего кармана грязную, мятую, чудом оставшуюся у меня сотенную купюру. Человек ещё раз посмотрел с удивлением, но теперь уже не на меня, а на охранников, которые почему-то пропустили меня, такого грязного и мятого, как эта сотенная бумажка. Но поняв, что я всё-таки тоже клиент, он пожал плечами, забрал у меня купюру и парой ловких мастерских движений сделал мне коктейль. Я спросил у этого человека, когда работает у них новенький, по каким дням, на что человек удивлённо на меня посмотрел и сказал, что никаких новеньких у них не работает и то что у них работают одни проверенные люди, профессионалы. Я сказал ему на это, что вчера я видел тут молодого человека, который абсолютно неумело смешивал коктейли.
И тут бармен сделал лицо догадавшегося о чём-то суслика и сказал, тихо-тихо:
-Так это вы…
И отвернулся… Напрасно я звал его, он не поворачивался. Когда я разозлился, я со всей дури швырнул в него стакан с недопитым коктейлем и громким матом решил обратить на себя его внимание. А зря, потому что этим я привлёк внимание охранников, которые под общий гогот вышвырнули за двери заведения, где ещё пару раз ударили подошвами своих тяжёлых ботинок по лицу. Когда они ушли, я валялся на земле минут десять и просто громко-громко орал… Но потом я почувствовал, что за мной кто-то следит и перестал орать. Открыв глаза и увидев человека с сумкой, бок которой был почему-то разорван, и именно дыркой был повёрнут в мою сторону. Я вскочил с земли и, с громким криком принялся бежать за этим человеком. Человек очень испугался и побежал ещё раза в два быстрее. Но я тоже хорошо бегаю. И поэтому я смог его догнать и своими грязными руками я схватил его за куртку и громко заорал ему в лицо:
-ЗАЧЕМ ВЫ МЕНЯ ПРЕСЛЕДУЕТЕ?! ЗАЧЕМ СНИМАЕТЕ?!
Человек что-то лепетал, вроде, что никто ничего не снимает, на что я со звериным рёвом одним рывком сорвал сумку сего плеча и порвал её. На асфальт вывалилась точно такая же цифровая камера. Один её вид настолько разозлил меня, что я с громким криком начал прыгать на ней и не успокоился, пока от камеры не остались маленькие кусочки. Но только потом, отдышавшись, я понял, что человек, который меня снимал, бесследно исчез. Я снова заорал. Я, наверное, разучился говорить человеческим языком. Мне хотелось кого-нибудь убить или что-то сломать. Поскольку на улице никого не было, я просто начал со всей силы бить по каменной стене кулаками. Я разбил себе их в кровь. Кожа на костяшках весела ошмётками. Тяжело дыша, я сел на поребрик и минуты три смотрел на свои окровавленные руки. Мне всё надоело. Мне не хотелось жить. Мне хотелось всё ломать и крушить. Я посидел ещё минут пять, глядя в одну точку, после чего я встал и медленно пошёл в какую-то сторону, даже толком не задумываясь над тем, куда я иду. Потом, пройдя пару улиц, я решил, что если уж они меня зачем-то выслеживают, то пусть они попробуют теперь найти меня и решил побегать. И побежал. Я бегал долго, часа два, резко меняя направления и забегая за углы, пока, наконец, я не вышел к какому-то высокому забору. Это оказался какой-то сад. Я, недолго думая, перелез через этот забор. Перелез через него, я решил спрятаться в кустах. Я залез в самый густой куст, из которого меня точно не видно и сидел там на протяжении часов двух. И вдруг я услышал, что кто-то идёт. Я слышал голоса. Один голос был испуганный, а второй наоборот, спокойный. Когда эти голоса стали слышны совсем рядом и я смог разделять какие-то слова, я понял, что испуганный голос принадлежит тому человеку, который снимал меня через дырку в сумке. Я затаил дыхание и принялся внимательно слушать:
-Я очень испугался… Он напрыгнул на меня, стал размахивать кулаками и громко орать, после чего сорвал с меня сумку и порвал её. Камера вывалилась и он долго, минут десять, с громкими криками топтал её. Мне повезло, я успел убежать.
-Ты хочешь сказать, что никакой информации с твоей камеры нет? И камера разбита? Нет, никаких денег ты не получишь. Ещё скажи спасибо, что не прошу тебя выплатить стоимость камеры! А что остальные тридцать операторов? Они что, потеряли его?
-Да, все говорят, что после того, как он избил стену, он вдруг резко побежал. Они все побежали и поехали за ним, но никто так и не нашёл его.
-М-да… У меня у новых актёров уже счётчик тикает, им деньги капают, а ни за что, они ведь ничего не делают. Плюс, он уже о чём-то догадывается. Поэтому надо переписать его сценарий. Подсократить там кое-что, просто сразу перейти к финалу. Конечно, обидно, у него самый высокий рейтинг. Лучшего актёра теряем…
Я сидел в кустах и ничего не понимал. Мне хотелось выскочить из кустов и очень сильно побить этих двух уродов. Они так взбесили меня. Но моя ярость всё-таки уступила место любопытству, и я решил дослушать.
-Вообщем, надо ехать на наш любимый канал. Там, в монтажной, я оставил старый вариант сценария.
-Ну, поехали. Остальным операторам сказать, что на сегодня всё, чтобы они не искали его?
-Да, скажи, а я пока пойду в машину.
И тут я понял, что скоро всё раскроется. Я пойму, что вообще происходит, я пойму кто и зачем за мной следит.
Я тихонько выглянул из-за куста и посмотрел, куда пошёл человек, который собрался сесть в машину. Он медленно шёл по направлению БМВ седьмой модели, небрежно крутя ключи на указательном пальце. Я быстро пробежал за его спиной и спрятался за подъехавшим автобусом. Второй, уже знакомый мне до этого человек, тоже сел в машину и БМВ тронулась. Мне повезло, так как автобус, к которому я прицепился, ехал по той же дороге, что и БМВ. Но вдруг машина завернула в другую сторону, а автобус поехал прямо. Я быстро спрыгнул, больно ударившись об асфальт. Я уже думал, что я их потерял, но нет, мне повезло. Я обнаружил их БМВ за углом перед зданием-новостроем, отделанным стеклом и пластиком. Дверь была у здания внушительная и я понял, что внутрь мне не попасть. Плюс перед самым входом висела камера.
На самом здании красовалась золотая табличка:
ЗАО “СТРОЙПРОМСЕРВИС”
Я посмотрел на табличку и сильно удивился. Я думал, что они едут на какой-то телеканал. А это связано со строительством…
Ещё раз посмотрев издалека на массивную дверь, с камерой, которая висела над этой дверью, как какой-нибудь всевидящий страж, я уж было потерял всю надежду на то, чтобы попасть внутрь здания. Но тут, чудо, я увидел открытое окно. Правда, оно было на высоте третьего этажа, но ничего, я решился лезть. Я осмотрелся в разные стороны, и, убедившись, что никого в округе нет, полез по новой белой металлопластиковой водосточной трубе квадратной формы. Через минут десять я смог добраться до того самого окна, правда, я чуть не упал, поскользнувшись на карнизе и ударившись подбородком об выпирающий угол стены. Но мне было уже всё равно. Я уже стал привыкать к страданиям, которые почему-то преподносятся на мою долю. Я аккуратно влез в окно. Я оказался в тёмной комнате. Мне повезло, там никого не было. Я тихонько пошёл в глубину этой комнаты. Я понял, что нахожусь в комнате, которую явно подстроили под склад. Было очень много шнуров, они были бережно скручены в специальные рулетки. Так же в углу стояли коробки, на каждой из которых была нарисованы точно такие же камеры, которыми меня снимали. В другом углу кривой неровной стопкой были накиданы папки, из которых торчали неровные помятые листы бумаги. Я подошёл ближе и взял одну из папок. На самой папке ничего написано не было, а вот на первом листе была приклеена чья-то фотография и написаны имя и фамилия. По верх этого была сделана огромная печать: “СТАРЫЙ ВАРИАНТ”. Я полистал эту папку и понял, что это сценарий. Там было много-много действующих лиц. Я решил почитать и понял, что это какой-то очень странный сценарий. Я взял ещё одну папку и убедился, что там тоже самое, только фамилия, имя и сам сценарий другие. Взяв третью папку, меня поразила мысль, что там может оказаться и моя папка. И я нашёл её. Открыв первую страницу, я увидел своё улыбающееся лицо и свою имя и фамилию. Дрожащими руками я перевернул страницу. Там, внутри, тоже была большая печать “СТАРЫЙ ВАРИАНТ”, а на следующей странице я нашёл список действующих лиц. И при прочтении первого мне захотелось в этом здании сломать всё и убить всех – это было имя моей девушки. Она – актёр, который был специально нанят! Я не стал листать дальше, я понял, что кеды порвались из-за моей “девушки” и, собака, скорее всего, умерла тоже из-за неё. Кеды она подрезала чем-нибудь, а собаку отравила. Даже не это самое ужасное. Ведь мы с ней друг другу говорили слова… Слова, после которых веришь человеку, как самому себе, вообщем, можешь доверить ему всё, что угодно. Я любил её. И, как мне до этого момента казалось, она меня тоже. А теперь выясняется, что всё это подстава… НЕНАВИЖУ!!! Я схватил коробку с камерой и со всей силы кинул её об стену и громко закричал, куда громче, чем тогда на улице. Я вышиб ногой дверь и пошёл искать этих двоих, оператора и второго, который вёл машину. Я вбежал в первое помещение, которое я увидел. Это оказалась монтажная. Там были компьютеры, на мониторах прогонялись разные варианты видеофайлов. Причём на разных действующим лицом был не только я. Это были разные люди. Я злился и ужасался. Как так может быть? В Америке людей давно бы приговорили к пожизненному, узнав, что совершается такое вторжение в личную жизнь. И тут я увидел большой видеомагнитофон, подключённый к большому телевизору. Я подошёл и нажал на кнопку в видаке. На экране секунд десять, с лёгкой рябью, был просто чёрный фон. Потом рябь закончилась и чёрный фон сменился заставкой, на которой был крупными буквами написан номер.
Диктор за кадром весёлым голосом говорил:
“На кого из наших жертв на сей раз падёт неудача? Голосуй! Набери пять пять пять три три три и назови имя жертвы. Твой голос может быть решающим! Сегодня ты должен выбрать, либо Федя , либо Тёма. Помни, выбор за тобой!”
Телефон висел ещё минуты две, после чего начался показ видео, как этот самый Федя ломает ногу, от того, что поскальзывается на какой-то бяке. Но ещё, со сломанной ногой, его избивает какой-то верзила. И я его узнал, этого верзилу, это тот самый, что “отчитывался перед своими”, просто на нём была другая одежда и одеты тёмные очки и его было трудно узнать. Потом этого бедного Федю роняют с носилок, когда приехала машина скорой помощи, потом в больнице ему начинают делать операцию не на ту ногу. Бедный Федя! Я просмотрел всё видео, связанное с ним. Оно длилось около часа. И теперь, по сути, должно быть видео со мной, Тёмой. И точно… Так оно и оказалось… Только оно началось, как вдруг изображение погасло и за спиной я услышал знакомый голос – это был тот, который предложил поехать сюда и вёл машину.
-Вы вообще слушаете меня?.. – только сейчас я понял, что он говорит какие-то слова, а не просто так издаёт звуки. Я резко повернулся и хотел было ударить с размаху по неприятной мне морде, как вдруг я увидел направленный на меня пистолет.
-Спокойно. Послушайте, Артем, я, конечно понимаю Вас, но теперь уж Вы точно не выживете. Вы всё узнали и Вы можете сорвать нам шоу. Нам это не надо, так как вокруг него замешаны крупные деньги. Если хотите всё узнать, то тогда не психуйте. Или я выстрелю.
-Ну и? Что вы можете мне рассказать? – если этот неприятный человек с пистолетом говорил со мной максимально вежливо, то я обращался к нему абсолютно нейтрально. Мне было всё равно.
-То, что все, абсолютно все неприятности с Вами последние две недели- наша заслуга. И то, что у Вас умерла собака, и то, что от Вас ушла девушка, и то, что происходило с Вами последние сутки.
-Я это знаю. А что-нибудь посвежее? Ну, например, кто смотрит это шоу?
-Есть определённый круг очень хорошо материально обеспеченных лиц, у которых транслируется наш кабельный телеканал. И кстати, именно они выбирают, что с Вами случиться. Ну, это такое развлечение для богатых.
-Для богатых садистов! Они ведь знают, что это всё реально, что мы, жертвы, не читали сценария, и вообще, даже не подозреваем о том, что за нами следят?
-Да, конечно.
-А сколько людей, м-мм, участвуют в шоу? В смысле, сколько всего жертв?
-По всему городу около трёхсот человек.
-О, господи! А как об этом не узнают правоохранительные органы?
Человек засмеялся и сказал:
-Я же говорил, это шоу для очень богатых людей. Так что все эти, как Вы их там назвали, сидят под нами. Им дали денег и они молчат, чтобы обо всём этом не узнали массы.
-А как заканчивают жертвы?
-Плохо, поверьте. Вообщем, какой-нибудь случайной и красивой смертью. – человек улыбнулся, осклабив кривые зубы.
Меня мутило. Я не понимал, как такое могло твориться в моей стране, как такое вообще может происходить в наше время.
-Ещё вопросы есть?
-А какой у меня финал?
-О! Хороший вопрос! Вас должен был сбить КАМАЗ на полной скорости, но в связи с тем, что Вы всё узнали, у нас финал изменился и теперь он совсем другой. – человек показал взглядом на свой пистолет и на камеру, которую я до этого не заметил. Она, оказывается, снимала всё, что происходило в этой комнате.
-Да… А почему я? Откуда вы взяли меня?
-Ваша, кхм, девушка, - человеке притворился, что кашляет, а на самом деле он опять улыбался своей противной улыбкой. – Вообщем, Вас нашла Ваша девушка. Она подумала, что Вы идеально подходите на роль неудачника.
-Ах ты!.. -я набросился на этого ненавистного мне человека и мне было абсолютно плевать на то, что у него в руке пистолет. Я стал бить его кулаком наотмашь по лицу и от сильного удара он выронил пистолет. Я продолжал бить его. Даже после того, как он упал. Даже после того, как его лицо превратилось в кровавое месиво. Даже когда я понял, что сломал себе три пальца на правой руке. После этого я взял пистолет, показал в камеру неприличный жест и начал стрелять в неё до тех пор, пока не кончились все патроны. Было неудобно, так как всё это приходилось делать левой рукой, но мне было абсолютно всё равно. На всё. Я выбросил пистолет, плюнул на неподвижно лежащего убийцу трёхсот человек, сценариста-садюгу и спокойно пошёл к выходу. Причём не через окно, а нормально, через двери.
Я решил пойти домой. Там я взял все деньги, ценности, документы, которые были у меня и решил уехать отсюда. Чтобы никогда не видеть этого места. Потому что, чтобы они не пытались сделать, у меня будет свой финал И не по сценарию, а такой, какой мне предначертанно судьбой.
Я стал по-немногу отходить. Я уже купил себе билет до ***ска и спокойно сидел на скамеечке во дворе, недалеко от вокзала. Я вглядывался в огни машин, которые ехали куда-то туда, в темноту. И тут я услышал незнакомый хриплый голос за спиной:
-Мужик, огоньку не найдётся?
Я засмеялся…Добавлено (27.08.2009, 07:05)
---------------------------------------------
COLD WAR
Я не знал, как себя вести. Плакать не хотелось, но радости не было абсолютно. Просто до сих пор в голове держится образ рыдающей матери и пустые, смотрящие куда-то вдаль глаза отца. Я ещё никогда не видел их такими…
-Саня, ты чего, примёрз что ли?
Я снова вернулся в реальность. Снова услышал мотор грузовика, на котором нас везут, голоса моих новых товарищей и дикий холод. И ответил:
-Нет, просто что-то родителей вспомнил…А так, конечно, замёрз.
Когда доедем-то?
Витяй пожал плечами и протиснулся между сидящими на ящиках людей.
Он добрался до кабины и постучал в окошко. Окошко открылось и ему что-то сказали. Но что именно, слышно не было - всё-таки на машине едем.
Витяй протиснулся обратно ко мне, к своему деревянному ящику.
-Ну что?- спросил я.
-Мне сказали… Вообщем, лучше промолчу. – Витяй ухмыльнулся и сел на ящик.
-Понятно…- сказал я и начал всматриваться в дали. Всё белое, холодное, пустынное…
-Послушай, - сказал я Витяю, -А зачем нас вообще куда-то везут? Тебе хоть объяснили в чём суть конфликта?
-Нет. Точно так же, как и тебе. Меня поймали, когда я шёл в магазин. Даже не дали с родителями проститься. Просто скрутили и засунули в машину. Ну а дальше ты сам знаешь.
-А меня вот дома. Бедная моя мама! Ты бы её видел! – я с ужасом вспомнил крик матери, когда ей с отцом сказали, что меня отправляют воевать.
-М-да…- Витяй вздохнул, - Ладно, может погреемся? - он достал из-под пазухи флягу и протянул мне.
-Нет, спасибо. Лучше на потом оставь, когда совсем плохо станет.
Витяй покачал головой, сделал несколько глотков и сказал, медленно закручивая крышечку:
-Потом будет поздно. Нас либо пристрелят, либо замёрзнем так, что уже никакой алкоголь не поможет.
Я пожал плечами, посильнее завернулся в свои два тулупа и хотел было заснуть, как вдруг услышал пальбу.
Наш грузовик резко прибавил газу.
-Это дезертиры! Всем на дно машины! На дно, я сказал! – крикнул майор, пиная сапогом на пол не сразу среагировавшего Витяя. Через малую долю секунду мы все, включая майора, лежали на дне кузова. Мои рукавицы начали примерзать к его металлической поверхности. Пальба продолжалась. Послышались какие-то крики. Машину трясло. Витяй лежал тихо, даже не дышал. Как и все в этом кузове. Даже майор не шевелился. Каждая секунда тянулась вечность. Мне стало жутко. И не от того, что нас могут убить сбежавшие, сошедшие с ума солдаты, а от того, что так медленно тянется время. Я думал, что если не прекратиться эта пытка временем, то я точно сойду с ума, так же, как и те солдаты, которые стреляют по нам. И вот послышался визг тормозов. Нас в кузове трясло, словно какие-нибудь поленья.
Мои руки выскользнули из примёрзших рукавиц, и я покатился в другую сторону кузова. Рукавицы остались на месте. Я больно ударился затылком о чью-то ногу. Но не это было самое страшное. Мои руки мгновенно стали замерзать. Сначала я почувствовал дикую боль, а затем я вообще перестал чувствовать руки. Мне захотелось закричать. А между тем, пальба прекратилась.
Через полминуты мы резко затормозили и еще через несколько минут в кузов впрыгнул человек из кабины.
-Поднимайтесь!- сказал он, - Они перестреляли друг друга. Там две группы дезертиров нарвались друг на друга и с перепугу стали палить в разные стороны. А мы попали под перекрёстный огонь. Вставайте!
В эту секунду я заорал. Мои ладони совсем не двигались. Водитель явно сообразил, что произошло и подбежал ко мне, перепрыгивая через беспомощно барахтающихся людей. Никто не мог встать – на каждом по два тулупа. Водитель чем-то плеснул мне на руки из баночки, которую вытащил из кармана.
-Попробуй растереть. Ну давай, давай, быстрее, не медли! Иначе отрежут!
Я послушно начал тереть руки. Получалось плохо – ведь ладони не двигались. Но я старался. Через пару минут, когда водитель помог всем, кто не мог сам встать, мои руки резко почувствовали тепло. Ещё через несколько минут, когда мы снова двинулись в путь, я уже надевал новые рукавицы, которые мне достал из какого-то ящика майор.
Витяй смотрел на рукавицы, которые, видимо, навечно примёрзли ко дну кузова. А мне вдруг стало смешно. И я засмеялся. Мой смех был неестественным, и, к тому же, неуместным. Все смотрели на меня, как на больного. Один только майор ухмыльнулся, посмотрел на меня и сказал:
-Бывает…
Всю оставшуюся дорогу я проспал, с головой закутавшись в свои два тулупа.
Меня разбудили, когда мы уже стояли. Будил меня Витяй, носком сапога.
-Саша, проснись!
Я резко дёрнулся и полностью проснулся. Наш грузовик стоял в каком-то огромном гараже, я бы даже назвал его ангаром. Майор встал с ящика и громко, чтоб все слышали, сказал:
-Спрысните глаза, уже пора.
Я достал свой баллончик. Нам их выдали, когда мы садились в кузов грузовика – средство, чтобы не замерзали глаза.
Витяй уже тёр глаза рукой, а я всё ещё не прыснул. Мне очень не понравилось то чувство, что я испытал, когда я прыснул в первый раз. Я вздохнул и по мысленному счёту “три” прыснул себе в правый глаз. Дико стало жечь. Я прыснул во второй. Я ничего не видел, только чувствовал противный запах этого аэрозоля – смесь запаха пластилина, ацетона и вьетнамской “звёздочки”. Через пару минут я смог видеть силуэты. Ещё через несколько я почти нормально видел, только в глазах рябило.
Я смотрел на расплывающегося Витяя, который уже успел спрыгнуть с грузовика.
-Давай слезай!- крикнул мне он, махая рукой в замёрзшей рукавице.
Я, покачиваясь, слез с грузовика. Там, в кузове осталось ещё несколько человек. Они все ещё тёрли глаза или смотрели слепыми глазами куда-то вдаль. Но через пару минут уже все стояли на бетонном полу ангара. Майор удовлетворённо кивнул, вздохнул, выпуская пар из ноздрей и сказал:
-Так. Теперь вы находитесь в военной части города ***ска. Здесь кратко, за две недели, вас обучат обращаться с оружием, научат стоять в строю, чтобы на поле боя вы были не неорганизованной толпой, а бойцами. Конечно, вас не сделать настоящими бойцами. На самом деле, даже просто бойцами вы не станете. Но толпой вы уже не будете. И после этого обучения вам будет выдано оружие и вы будете отправлены в зону боевых действий. А дальше будь что будет.
Ничего плохого я не скажу. Но и хорошего. Сколько из вас человек служило в армии?
Ответом майору было молчание.
-Кто из вас был в армии?! – спросил майор ещё раз, практически переходя на крик.
Никто не отозвался.
-Ну вот, видите? Чего хорошего можно сказать? Ничего. Очень жаль. А впредь вы должны отвечать на мои вопросы. С первого раза. Поняли?
-Поняли! – крикнули мы толпой.
-Ну дураки! – майор опять ухмылялся. – Поняли! – передразнил он нас.
-Так точно, товарищ майор! Вот так надо.
-Так точно, товарищ майор! – дружно крикнули мы, кроме одного. Он стоял и ничего не говорил, у него было противно-довольное лицо. Он даже не в строю стоял, а как-то немного в стороне.
-Так… - майор со вздохом подошёл к нему. – Как зовут?
-Ну Антон я.
-Никаких “ну” мне тут не надо! – майор явно разозлился. – Почему такой самоуверенный? Чем ты отличаешься от остальных, Антон?
-Скоро сюда приедет мой папа на дорогой машине и заберёт меня отсюда. Вы не имеете права меня отправлять туда, где стреляют.
-А почему? Почему им можно, а тебе нельзя? – майор явно выходил из себя. Он сжимал и разжимал кулаки.
-А у моего папы много денег. Вот и всё. – сказал Антон нагло. И пожалел об этом. Майор с разворота дал ему в челюсть. Антон упал на бетон и выплюнул кровь с тремя зубами.
-Эх Антон, Антон. – майор качал головой. – Твой папа тебе не поможет. Пойми, война началась. Сколько бы у него денег не было – тебя это не спасёт. Ты вообще понимаешь, что такое война?
-Да пошли вы!! – Антон валялся на бетонном полу и плакал. Он не смотрел на майора. Он не смотрел на нас. Он смотрел на замёрзшую кровь и примёрзшие к полу зубы. Майор по-доброму рассмеялся и сказал, подходя к Антону и подавая ему руку:
-Пошли, Антон. Я отведу тебя в санчасть. Извини, но здесь тебе надо забыть всё то хорошее, что ты видел дома. Всё, сказка кончилась. Начались ужасы с плохим концом. Хэппи-энда может не быть. А вы все отправляйтесь в казармы. – он кивнул в сторону длинного каменного сооружения, больше напоминающего коровник.
Через час нас накормили и объяснили, где и что находится. Вообщем, не так уж плохо. Я смогу прожить. Всего-то две неде
|
| |
|
|
